44

на обсеменение любой препарат «Зари» выдержит не хуже «Ланки».

        — Так как же вас пускают?

        — А у нас нет поставок в США. У нас есть страны третьего мира. Мы продаем им супердорогие генноинженерные препараты втрое дешевле, чем та же «Ланка». И при этом можем откатывать чиновникам вдвое больше. «Ланке» это, надо сказать, очень не нравится. И она руководствовалась не только человеколюбивыми соображениями, когда сманивала Игоря в Штаты.

        — А внутри страны продукцию «Зари» тоже распространяете вы?

        Чердынский помолчал.

        — «Заря» довольно мало лекарств продает внутри страны.

        — Почему?

        — Неохота в дерьме мараться.

        Чердынский резко встал, отошел от рояля. За окном, по белому насту, пробиралась тощая серая кошечка, а вслед за ней крались двое: шофер Чердынского и Лешка Муха. Два больших человека в кожаных куртках, видимо, не хотели сделать кошке ничего плохого, и она это чувствовала, но всетаки боялась незнакомых людей и потому отпрыгивала от них каждый раз, когда они приближались.

        — Вас ведь не было на похоронах? — спросил Валерий.

        — Нет. Я в командировке был, в Бразилии, мне никто ничего не сказал. Вдруг звоню на завод и… В общем, я только ночью прилетел в Москву.

        — Вы друг Игоря? — уточнил Валерий.

        Чердынский печально улыбнулся.

        — Я бы не сказал. Я друг Яны. Ее старый друг, — с вызовом подчеркнул коммерсант.

        — А Игоря?

        Губы коммерсанта задрожали. Потом он решительно засопел носом и уставился на своего собеседника.

        — Нет, я не друг Игоря, — спокойно сказал Чердынский, — трудно быть другом после того… после того, как у тебя уводят женщину.

        — Вы женаты?

        — Нет. Я развелся. Я развелся год назад, после того, как повстречал Яну. Вас такой ответ устраивает?

        Валерий молчал. Чердынский беспокойно обернулся к роялю. Махнул рукой.

        — Вам этого не понять, — сказал Чердынский. — Вы молоды. Вам тридцать с чемто, вы не весите центнер и не носите очки. Наверное, вы меняете женщин чаще, чем белье в постели… А на человека, который любит женщину, вы смотрите, как на сумасшедшего. У вас такая профессия. Вы не понимаете, что это такое, если вам сорок пять и вы любите, любите безумно, до дрожи в руках, а потом приходит сопливый мальчишка на двадцать лет тебя моложе, и она уходит к нему.

        Чердынский помолчал.

        — Вы знаете, что Яна кололась?

        Валерий промычал чтото неопределенное.

        — Я впервые встретил ее пять лет назад. Тарск — город маленький. Я пришел в гости к своему другу, старому школьному приятелю. Он тогда в какомто черном ящике работал. Потомственный технарьинтеллигент. Мне открыла девочка лет четырнадцати. Она была в очень короткой красной юбке и с белым бантом в волосах. Я влюбился. Представьте себе, я влюбился именно тогда. Я тогда работал здесь, в Тарске, в НИИ. Вроде как чегото курировал. Мне както по чину не полагалось совращать четырнадцатилетних, а? Потом я уехал. В Москву на повышение. Потом ушел в коммерцию. Мы работали с «Зарей», собственно, я много сделал, чтобы Санычев получил этот завод. Полтора года назад я был в командировке в Тарске, ехал по улице Мира. Если вы еще не в курсе, это та самая улица, где собираются… Стоит кучка девочек, и я узнаю Яну… Она подняла руку, и я остановился. Сначала я думал, что она совершенно пьяная, а потом понял, что она просто под кайфом. Она зарабатывала так деньги на наркотики. Насколько я понимаю, бандиты это делают специально. Так легче заставить проститутку отрабатывать деньги. Впрочем, это ваша специальность, что я вам объясняю…

        Глаза Чердынского за толстыми стеклами очков были усталые и отчаянные.

        — Я увез ее с собой. Она хихикала и норовила раздеться. Она меня совсем не узнавала,