97

которым Голем поручил убить Нестеренко и которые предпочли обо всем ему рассказать, что этих трех парней зарезали, как молочных поросят – во имя десятка автозаправок?

        – Знаю.

        – Так как, потвоему, Нестеренко должен сидеть в тюрьме или гулять на воле? У нашей фирмы есть определенная задача: охранять государство. В том числе и от преступников. Мы что теперь, в свете новых задач, – переназваться должны? В Федеральную службу безопасности для бандитов?

        – Нестеренко спас мне жизнь, – негромко сказал Калинин, – и большую часть тех данных, которые я вам сообщил, добыл он.

        – Замечательно. Я по этому поводу должен плакать от счастья: что бандит проделал за тебя работу. Давай так и напишем в рапорте, что службу нашу можно спустить в унитаз, а оперативные разработки просить по линии шефской помощи у московских группировок. Ты соображаешь, что ты говоришь – что за тебя твою работу сделали? Может, и орден ты Нестеренко отдашь?

        Калинин молчал.

        Генерал обошел стол.

        – Владлен, – сказал он, я все понимаю. У тебя просто чисто человеческая реакция: он меня с ложки кормил, я ему обязан. Но ты пойми. Будет процесс. Что мы скажем публике? Что чиновник в ранге первого замминистра и парочка генералов торговали наркотиками, а московский бандит всю эту лавочку прикрыл? Ты понимаешь, какое это влияние окажет на подрастающее поколение? Страна и так – полуразложилась, щелкоперы всех мастей только и кричат о коррупции, а тут мы еще добавляем масла в огонь. Зачем? На радость врагам Родины?

        Калинин сидел, не шелохнувшись, оперевшись локтем о стол и опустив голову на руку.

        – Ты вот что. Ты у нас герой, перенес тяжелую травму – возьми еще отпуск, мы тебе этот в оперативную работу запишем, хочешь в Грецию на солнышко? Бесплатно, по линии соцстраха – вчера одна фирма путевки прислала.

        – Нет, – уронил Калинин.

        – Ну, тогда пойди домой, отлежись. Подумай над тем, что я сказал.

        Калинин встал, вытянулся в струнку.

        – Спасибо, Юрий Сергеевич, – сказал он, – я вполне подумал. Вы правы. Я бы хотел работать по этому делу дальше.

        – Ну вот и умница, – улыбнулся генерал.

Глава 9

        На шестой день утром Нестеренко опять вызвали на допрос.

        В небольшом кабинете, за столом, крытым зеленым сукном, сидел давешний майор, а позади него стоял полковник Калинин. Видимо, полковнику передали слова Сазана, потому что стоял он немного бочком и к окну, предусмотрительно вне пределов досягаемости арестованного.

        Калинин не видел своего недавнего союзника пять дней и в глубине души поразился. Неделю назад к постели больного полковника подсел наглый, уверенный в себе человек с лукавой звездочкой в глазах и упрямым подбородком. Всего за несколько дней Нестеренко страшно изменился: и дело было не только в тюремном тряпье, заменившем элегантный костюм. Глаза потухли, румяные щеки слегка ввалились, и на смену самоуверенной ухмылке пришло потерянное выражение лица, словно у отличника, провалившего экзамен, или у бюджетника, у которого вытащили кошелек с последней сотней.

        – Нас интересует эпизод с грабежом трейлера, – сказал майор. – Вы попрежнему утверждаете, что порошок в ваш дом попал из трейлера?

        – Да.

        – Как получилось, что вы знали о содержимом трейлера?

        – Я не знал. Знал только, что чегото везут. Думал – два килограмма опия и хотел поучить фраеров умуразуму.

        – Каким образом вы узнали о маршруте трейлера?

        – Мои люди охраняли аэродром, они открыли трейлеру ворота и сообщили мне. От Рыкова до МКАД практически одно шоссе, там мы его и поджидали.

        – Где именно?

        – На десятом километре. Там еще за сто метров линия электропередач. За ней грунтовая дорога в лесок, в леске свалка.