88

«Ариетта». Семь часов. Нестеренко думал, но недолго.

        – Пойдет, – сказал Нестеренко, – и еще. Приходите втроем: ты, Сергеев и Васючин

        – Что?!

        – Слушай, Слава, – сказал Нестеренко, – что тебе надо? Отставку Ивкина? Я тебе принесу на блюдечке отставку Ивкина. Меня вам не хватает, понятно? У вас дыры на этом фронте. Не должно такого быть, чтобы ваш трейлер мог любой залетный дурак грабануть! Я хочу с вами работать, понял?

        В голосе бандита прорезалась едва заметная, но все же весомая истерическая нотка.

        – Хорошо, – сказал Кагасов, – давай все обсудим.

        – С друзьями.

        Один из присутствующих в комнате кивнул, и Кагасов повторил:

        – Ладно. С друзьями. Погоди! А как ты узнал, куда звонить?

        – А пассажир в трейлере был, – с легкой издевкой сказал Сазан.

        Зам, главы Службы транспортного контроля молча схватился руками за голову.

        – Где он сейчас… пассажир? – хрипло спросил Кагасов.

        – У меня в гостях. Если все пройдет нормально, он тоже моя забота, понял?

        – Да.

        – «Ариетта», в семь. Бывай. И Нестеренко повесил трубку. Кагасов в полной прострации откинулся на спинку дивана.

        – Твою мать! – выдохнул он.

        – Значит, это всетаки Нестеренко, – проговорил Васючиц.

        – Мочить суку!

        – Погоди, Анастасий. Нестеренко прав – он нам пригодится.

        – Чем? Кофе подносить?

        – Твои люди по Ивкину промазали? Промазали. Стыд какой! Пацаненка за отца приняли, да и то не попали! А трейлер? Почему его ограбили, как ларек у автобусной остановки? Это работа для шестеренок, понял?

        – А этот – полковник? – добавил Васючиц. – Да если Сазан полковника замочит, он на себя вышку возьмет!

        – Нынче вышек нет, – сказал Сергеев, – а сидеть я не собираюсь.

        – А не помиришься, так сядешь. У Нестеренко полковник в запасе, ты Нестеренко замочишь, полковник к себе на Лубянку вернется. Представляешь, что потом будет?

        – А если это подстава?

        – Подстава? На сто лимонов в валюте?

        – Ладно, – сказал Сергеев, – убедили. Ешьте своего Нестеренко с гарниром или без.

        Было около шести часов вечера, когда Валерий Нестеренко по кличке Сазан вошел, отстранив секретаршу, в кабинет генерального директора «РыковоАВИА» Виталия Ивкина. За ним маячили два амбала. Дверь в кабинет осталась открытой.

        Гендиректор был не один – его сын Миша сидел рядом и, видимо, копался в бумагах. При виде Нестеренко Ивкин поднял голову. Потом пригляделся внимательнее.

        – Чтото случилось, Валерий Игоревич? – спросил он.

        – Да. Мне нужно твое заявление.

        – Что?

        Бандит достал изза пояса небольшой пистолет, и вороненое дуло уперлось почти в лоб сидящему директору.

        – Я разве неясно выражаюсь? – любезно спросил Нестеренко. – Мне нужно твое прошение об отставке. По собственному желанию.

        – Подлец!

        Это закричал Миша Ивкин.

        Директор чуть повернул голову.

        – Не надо, Миша, – сказал он, – у тебя были какието иллюзии насчет современных робин гудов, у меня их никогда не было.

        И поднял на Нестеренко спокойные глаза.

        – Я этого давно ожидал, Валерий Игоревич, – негромко сказал он, – я, конечно, напишу заявление. Можно полюбопытствовать: за сколько вы меня продали?

        – Не твое дело.

        Директор придвинул к себе чистый лист бумаги и начал писать. Секретарша изза раскрытой двери наблюдала за происходящим. К этому времени в предбаннике директора накопилось коекакое количество народу, и они были тоже внимательными и пораженными зрителями.

        – Надеюсь, аэропорт вам ничего не должен, Валерий Игоревич, за «крышу»? – спросил Ивкин, протягивая Сазану бумагу. – Учитывая ваши взаиморасчеты с противной стороной?

        – Ничего, – сказал Сазан, насмешливо улыбаясь.

        – Я…