80

крае, и растаможки ему не требовалось. Трейлер, принадлежавший частной компании «Трафинко», выехал прямо на поле, и грузчики аэропорта и два шофера начали кидать в него длинные ящики, в которых, словно мумии, лежали бледные цветы, завернутые в мокрую марлю.

        Охранники аэропорта внимательно наблюдали за погрузкой.

        Через сорок минут все было закончено. Шофер закрыл створки трейлера, и тот выехал на ночную Рыковскую дорогу.

        Когда габариты трейлера скрылись в темноте, один из охранников достал сотовый телефон, набрал номер и сказал:

        – Валера? Они выехали. Мы едем за ними.

***

        В пяти километрах от МКАД, на обочине Ярославского шоссе, скучал милицейский «жигуленок» с синей полосой и штатным бакеном на крыше. Место «жигуленок» выбрал очень удобное, можно сказать, не место, а мечта гаишника: знак, ограничивающий скорость сорока километрами в час, каковое ограничение здесь никто и никогда не соблюдал, и взгорок, надежно защищавший алчного охотника от глаз лихих водил. Припозднившиеся автомобили время от времени проскакивали по шоссе с легким шелестом шин, и водители в ужасе матерились от неминуемого штрафа, но гаишник, обретавшийся в столь хлебном месте, по какойто загадочной причине злостных нарушителей не трогал.

        Невозмутимость «гаишника» объяснялась очень просто: в «Жигулях» сидели Сазан, Муха и Голем. Все они были облачены в соответствующее обмундирование и имели при себе гаишные жезлы. Милицейский «жигуль» с предварительно свинченным номером был угнан три часа назад от одного из ночных кафе, и были все шансы за то, что до утра хозяева «канарейки» не хватятся.

        – Во летит! – развеселился Голем, когда очередной любитель езды с ветерком взлетел на пригорок и врубил по тормозам так, что заскрипело и завизжало на всю округу.

        – Тише! – сказал Сазан. Рация в его руке щелкнула, треснула, и чейто голос произнес:

        – Проехали двенадцатый километр. Через пять минут будут у вас.

        Сазан вылез на дорогу.

        Мелькнули огромные, как тарелки, фары, и на взгорок выскочил длинный трейлер с тупой мордой, украшенной буквами «SCANIA», и разрисованным цветочками задом. Лучшего и быть не могло – трейлер, как на заказ, пер под девяносто кэмэ.

        Сазан махнул жезлом, и «сканила», скрежеща, остановился на обочине. Водитель спрыгнул с подножки.

        – Нарушаем? – самодовольно спросил Нестеренко, подходя к Монблану грузовика.

        – Товарищ инспектор, – умоляюще начал водитель, – у меня все бумаги в порядке, я…

        – Чего везем?

        – Розы везу на рынок…

        Водитель осекся. В живот ему смотрел внушительный импортный ствол, увенчанный длинным и черным, как член негра, глушителем.

        – А… э…

        – Тихо, – прошипел Сазан, – лезь в машину и поезжай, куда я скажу.

        В кабине раздался не то всписк, не то всхлип. Сазан не повернул головы – он знал, что это Муха урегулировал вопрос со спутником водителя.

        По команде Сазана трейлер проехал еще пару километров, а потом съехал с шоссе на грунтовую дорогу, убегающую прямо в лес. Накануне в Москве прошел дождь, дорога покрылась лужами, и Сазан испытал животный страх в тот миг, когда грузная машина, заскрежетав, въехала в лужу и принялась буксовать.

        Но все обошлось – трейлер выскочил из лужи, проехал еще двадцать метров и выехал наконец на полянку, где уже стояли наискось угнанные милицейские «Жигули» и «лендровер» с ребятами Сазана.

        Впрочем, «лендровера» водитель не видел: в тот самый момент, когда он въезжал на полянку, Сазан аккуратно стукнул его ребром ладони за ухом и бережно поймал обвисшее тело.

        Водителя и его напарника тщательно упаковали, истратив на них целых два скотча, и в бессознательном состоянии погрузили в милицейские