76

Валерий.

        – Он уже нажрался, – ответил за солдата Муха. – Два обеда умял и сортир изгадил. И чем они их там кормят, в армии, – подошвами, что ли?

        Андрей сглотнул.

        – Ну, и чего ты решил сбежать? От плохой еды или как?

        – Меня убили бы, – сказал Андрей.

        – За что?

        – За пятнадцатое. Пятнадцатого июля погиб Шило.

        – И что случилось пятнадцатого?

        – Вы знаете.

        – А ты своими словами расскажи. Рассказывать умеешь?

        Андрей сжался в комочек.

        – И лучше не ври, – добавил сбоку Муха.

        – Нас в патруль послали, – сказал Андрей, – меня, Сашку Лотова, и еще прапор с нами был – Кудасов

        И замолчал.

        – Смелее, – подбодрил Муха.

        – Ну, мы стали на Алтыньевском шоссе, там где съезд на Рыкове, и начали проверять машины. Час проверяли. Кудасов бутылку вытащил, нам с Сашкой выпить дал. Я так немного выпил, а Сашка заглотил прилично. Потом мы одну тачку проверили, а Кудасов говорит: «А слабо будет в иномарку пальнуть?» Я даже не понял, а Сашка говорит:

        «Как так?». А Кудасов говорит, что он вчера поспорил, что мы, салаги, в иномарку шмальнем. Объясняет и улыбается так. Мне это не очень понравилось, а Кудасов говорит, что если мы откажемся, то он нам такую жизнь устроит, что Магадан за Бермуды покажется. Я говорю: «А нас не арестуют?» А Кудасов: "Да ты че! Мы же при исполнении. Скажем, что, мол, этот чудак на букву "м" отказался права предъявить. Нечего им, мол, «новым русским», на иностранках раскатывать".

        И тут видим – «мере» едет. Там такой взгорок, машину издалека видно, за километр. Она сначала на взгорке показывается, потом вниз, а потом около нас выныривает. Ну, Кудасов и говорит Сашке:

        «Иди и стреляй». – «Как стреляй?» – «Ну останови его и шмальни, куда угодно, вот смехуто будет». Сашка пьяный был, ему тоже интересно стало: вроде как старший разрешил пострелять по иномарке. Ну, он остановил иномарку и говорит: «Ваши документы». Водитель документы протягивает, а Сашка автомат наперевес и как пальнет кудато в крыло. И захохотал.

        Андрей сглотнул и замолчал.

        – Рассказывай, сокол, – ласково проговорил Валерий, – как начал, так и кончай.

        – Ну, а это авторитет оказался. Он тут же ствол вытащил и Сашке – промеж глаз. И – по газам. Ну, тут Кудасов рассвирепел, скачет в машину, мне кричит: «Веди!» Я тоже злой был – Сашкато пошутить хотел, а ему, считай, полголовы своротило. Ну, потом СОБР вызывали, этот авторитет в квартире заперся… Меня Кудасов отвел в сторону и говорит:

        «Ты молчи в тряпочку, что было, а то и меня и тебя замочат. Скажем, что он первый стрелял. Ни с того ни с сего».

        – И чего же ты решил сделать ноги?

        – Убьют меня, – повторил Андрей, – я потом уже сообразил: не спорил Кудасов ни с кем насчет стрельбы. И еще у него рация была, из нее орётслышно на десять метров, а до того, как разговор завести, он так от нас отошел, и я слышу – с кемто говорит. Я тогда подумал, что он говорил по рации, а потом сообразил, что треска не было слышно. Так что я думаю – он по сотовому говорил. Ктото ему мобильник дал. В комнате наступило молчание.

        – А вы меня тоже убьете? – безнадежно спросил Андрей.

        Валерий пошевелился в кресле. Движения его были медленны и неторопливы, и он ужасно напомнил Андрею разворачивающегося для броска удава. Удава Андрей видел в детстве по телевизору, в передаче «В мире животных», и с тех пор удав частенько снился Андрею по ночам.

        – Хороший вопрос, – одобрил Валерий. – А, Голем? Убьем мы его или нет? Твой шеф был, тебе и решать.

        Андрей повернул голову туда, куда смотрел Валерий, и сердце его забилось мелкомелко, как мотылек на раскаленной лампочке. Голем был тот самый здоровенный детина водоизмещением в два