87

тебе сделать отличный маринад из твоих собственных ушей и подкрепил свое обещание, поскребя за этими самыми ушами десантным ножом. – Выезжай с чемоданчиком. Один. Если увидим в машине еще когонибудь, будет очень плохо. Доедешь до угла Сретенского бульвара и Кирова, там стоит работающая телефонная будка, звякни по телефону 2331547, скажут, куда ехать дальше.

        Через пятнадцать минут вспотевший Юрий Сергеевич остановил машину у трамвайных путей на Сретенском бульваре. Он был один, как и велено, – Захарка Никодимов по кличке Наждак лежал в багажнике корпоративной «девятки».

        Толкнувшись дрожащей рукой в кабинку, Юрий Сергеевич набрал указанный номер. Первый раз он попал не туда. Второй раз приятный девичий голос сказал: – На Ярославской улице есть кабак «Алена». Езжай туда. Как увидишь Борика, иди в туалет. Там кабинки до самого пола. Оставь в кабинке чемоданчик и иди гуляй. В кабак езжай на метро. До Свиблова. Один.

        – Я и так один!

        – А может, у тебя менты в багажнике. Или «жучок». На метро и один, ясно? За тобой следят.

        И девичий голос сменился нехорошими частыми гудками.

        Иванцов взмокшей рукой повесил трубку на место и вышел. – Эй, двушки не будет? – обратился к Иванцову какойто тип.

        Иванцов шарахнулся от него в машину. Поднял стекло и вытащил ключи зажигания из гнезда.

        – Куда едем, шеф? – тихо спросил из багажника бандит.

        – Я сейчас, – сказал Иванцов.

        Он выскочил из машины, заграбастав чемоданчик, хлопнул дверцей и мгновенно повернул ключ в замке.

        Через пять минут он уже втягивался, вместе с прочим народом, в разверстую преисподнюю метро.

        Было лето, близился час «пик». На мостовой перед «Кировской» плавилось мороженое в стаканчиках и пестрели канареечные обложки книг; бешеное июльское солнце играло в стеклах дребезжащих троллейбусов и стекало с проводов и карнизов. Даже внутри станции жара не ослабевала, наваливалась на горло, лезла в нос, растекалась под мышками и на спине липким, смешанным со страхом потом.

        Иванцов уже лет пять не ездил на метро. Даже испуганный, тревожащийся за целость чемоданчика, он не мог без ужаса смотреть на замусоленную жизнью публику, с пустыми глазами неудачников, неутомимо шныряющую вниз и вверх по эскалатору, как муравьи по проложенной дорожке. «Господи, – подумал Иванцов, – ведь я, бы никого из них не взял на работу. За одни пустые глаза не взял… А эти цветастые телеса…»

        В ненабитом еще вагоне какойто бугаистый парень в пестрых шортах, из которых высовывались волосатые и грязные ноги, хлопнулся рядом с Иванцовым. Иванцов инстинктивно отодвинулся от него, прижимая к груди кейс.

        Господи! Как долго ехать! Еще пять остановок.

        Вдруг бугаистый парень ласково дохнул на Иванцова: – Слышь, Юрий Сергеевич, чемоданчик я заберу. А тебе сходить не надо.

        Иванцов в ошеломлении взглянул на парня и узнал в нем Борика.

        – А ресторан? – прошептал Иванцов. – Ресторан отменяется. Мало ли кого можно встретить в заранее назначенном месте. Покатайся себе по линии и возвращайся к тачке. Как только «капуста» приедет, сынок твой выйдет. Бывай, дядя.

        Тут двери вагона растворились, и Борик, ловко подхватив чемоданчик, исчез в толпе среди желтокрасных стен станции «Рижская».

        Забрав у Иванцова чемоданчик, Борик поднялся на эскалаторе к выходу, выскочил на улицу и, пройдя десятка два метров, нырнул в подкативший к тротуару желтый «Москвич», за рулем которого сидел его кореш Леська. Леська был совсем придурковат – косая сажень в плечах и взор мутный, как этилированный бензин.

        Борик приехал в Москву из города Калининграда, где он когдато родился, вырос и поступил служить на славный советский теплоход «Иван Неелов». В Москву же он