28

насупился. – Оставил тачку у офиса Шакурова, только что пригнали ее. А ведь мог бы и захватить с собой. Это что значит? Не хочет тебя парень трогать, отшил – и хватит.

        – Это он не хочет нас трогать? – взвился Рыжий.

        – Еще бы он хотел! Наше дело решать, кого трогать, а кого нет!

        – Кончай базар, – сказал Шерхан.

        – А ты, Рыжий, вот что: если этот мужик тебе яйца отморозил, можешь его лично завалить. Бери тачку, бери волыну и катись. А?

        Рыжий насупился. Перспектива встретиться один на один с человеком, который расправился с ним, когда рядом было два быка, Рыжего не устраивала.

        – Да ладно, – миролюбиво сказал Рыжий, – пусть гуляет.

        Шерхан злорадно улыбнулся, и в тот же миг Рыжий понял, что сделал непростительную ошибку. На глазах ближайшего окружения Шерхан предложил Рыжему убить человека, и он тут же отказался, хотя только что готов был отрядить под этакое дело полбанды… Его как будто опять посадили лицом в мороженый палтус, и на этот раз сделал это не какойто лох с рыжими волосами, а его шеф и хозяин Шерхан.

        «Ну погоди, пидор», – подумал про себя Рыжий, и к кому относились эти слова – к Шерхану или Валерию Нестеренко, он и сам затруднился бы сказать.

***

        Дотопав пешком до «ЮгоЗападной», Валерий погрузился в полупустой вагон метро и вскоре высадился на «Боровицкой».

        Центр еще веселился, светился: по Арбату бродили парочки, и огни калининских карликовых небоскребов старательно карабкались под небеса. Валерии отыскал телефонавтомат и позвонил в офис Шакурову. Трубку снял Генкаблизнец.

        – Все спокойно? – поинтересовался Валерий.

        – Спокойно, – ответил Генка, – «Вольво» уехала. Приехали трое хмырей, открыли тачку и отбыли.

        – В офис не совались?

        – Нет. Там завмаг на улице маялся. Кругами бегал. Изза рыбы. Они подошли к нему и поговорили.

        – Не робей, – сказал Валерий, – закажи себе девку. За мой счет.

        Кончив звонить, Валерий прошел еще несколько шагов и, пригнувшись, надавил белую кнопку звонка у низкой, снабженной глазком двери. Дверь щелкнула – Нестеренко толкнул ее и вошел.

        За дверью кипела тугая тусовка. На насесте для музыкантов выкаблучивались парни, разряженные под попугаев, и вокруг метался свет и дым, похожий на дыхание большого, домашнего дракона.

        Транспарант, вывешенный поверх голов музыкантов, уведомлял, что данная дискотека создана при активном участии райкома комсомола в целях улучшения качества досуга рабочей молодежи.

        Дискотека была бесплатной. Навар с нее боссы имели от более или менее затейливых наркотиков вроде «фэнтези» или эфедрина, чрезвычайно популярных среди танцующих. Все танцевали до четырехпяти утра, а без кайфа это было трудно.

        – Кубарь здесь? – спросил Валерий у парня с аквамариновым хохлом на голове.

        Парень молча ткнул кудато вдаль, за дым и пляшущую толпу.

        В глубине помещения, перед высокой стойкой, как на насесте, сидело четверо или пятеро парней. К одному из них и подошел Валерий, похлопал его по плечу.

        Здорово, Кубарь, – сказал он.

        Тот долго всматривался, припоминая, и наконец ответил: – Здорово, Сазан.

        Кубарь поднялся с насеста, и они устроились за белым полированным столиком у окна.

        – Давно тебя не было видно, – сказал Кубарь.

        – Говорят, буржуем заделался.

        – Есть немного, – согласился Валерий.

        – Говорят, одного из сявок Волка в канализацию засунул. Волкто сявку за это тоже по морде съездил. «Не приставай, – говорит, – если не умеешь».

        Валерий усмехнулся. Потом спросил: – А что это за человек, по кличке Рыжий? Ходит прикинутый; пушка у него с собой, а пользоваться не умеет. Роста какогото стройбатовского, и уши разные. – Да та еще сволочь, –