дома, если
раб отвергнет ее домогательства, и на что способен хозяин, если раб
уступит им. Господин Андарз ревнивый человек - знаете, как он убил
чиновника, которого сам поощрил на блуд с собственной женой?
Сегодня Иммани прибежал ко мне в ужасе. Он был избит, как гнилая
груша. Он сказал, что Андарз застал его на своей супруге, и что женщина
была убита Андарзом на его глазах. После этого Андарз решил, что он уже
убил Иммани, и погнался за какой-то служанкой, а Иммани уполз в соседнюю
комнату и убежал.
Нан слушал молча, поглаживая подбородок.
- Версия моего зятя, - продолжал Айр-Незим, больше походит на правду,
чем ваша, потому что согласно вашей версии Иммани не только убил госпожу,
но и сам себя избил чуть не до смерти, и потому что мужья чаще убивают
жен, чем любовники.
- Иммани, - сказал Нан, - был избит Теннаком, который знал про его
шашни с госпожой. Так случилось, что я и Андарз оторвали Теннака от его
жертвы и увели для разговора. А Иммани, опасаясь, что Теннак все выложит,
успел бежать.
Маленькие глазки Айр-Незима зашныряли.
- Удивительное дело, - сказал Айр-Незим, - двое взрослых людей
застают Теннака за таким делом, и уводят его для разговора, столь
обстоятельного, что за это время можно сбежать с женщиной! О чем это вы
говорили, можно узнать?
Нан помолчал, а потом:
- Господин Айр-Незим! Иммани взял с собой драгоценности госпожи!
Разумеется, он спрятал их где-то по дороге и не принес к вам, но он
обязательно попытается перевезти их в Осую! Наверняка их можно найти!
- Или подбросить, - сказал Айр-Незим. - Если вы уже послали
соглядатая сунуть драгоценности где-нибудь в дупло у реки, а потом
обнаружите их, все это будет подтверждать вашу версию?
- У господина Андарза, - продолжал Айр-Незим, - сейчас не то
положение, что пять лет назад. Тогда он мог убить и жену, и любовника,
которого сам соблазнил на такое дело. А теперь, убив жену в припадке
безумия, он быстро сообразил, что обвинение в женоубийстве - не ко
времени! И кто-то, - видимо вы, господин Нан, - хладнокровный, как
черепаха, предложил обвинить в убийстве Иммани, коль скоро тот уже сбежал.
Нан молчал.
- Послушайте, Нан! - сказал Айр-Незим, - я должен защищать свою
семью. Я - величайший друг господина Андарза, и если он готов обвинить в
этом убийстве некоего секретаря Иммани, - меня это не касается. Но если
ему угодно убить при аресте моего зятя, - не дам!
Слушайте, Нан! Только вы знаете, что мой зять и Иммани - одно и то же
лицо! Если вы скажете это Андарзу, я воспротивлюсь! Я принесу документы,
что это чушь! И я скажу, что эта чудовищная чушь выдумана вами, чтобы
поссорить меня с Андарзом! Что такой план выгоден только шпиону Нарая: и
после этого, господин Нан, ваша жизнь станет дешевле необеспеченной
закладной.
Айр-Незим все больше и больше приходил в возбуждение. Шапка сбилась с
его головы, широкие рукава мели стол, из глаз, как говорится, вылетали
драконы. "А ведь он это сделает, - мелькнуло в голове Нана. - Он еще,
пожалуй, предъявит Андарзу поддельного Амая, с родословной и с
биографией".
- Где Иммани? - спросил Нан.
Айр-Незим вздыбился и зашипел, как гусь.
Нан полез правой рукой за пазуху, вынул оттуда книжечку с переплетом
из кожаных завязок, а из книжечки, - аккуратно вырванный листок.
- Узнаете? - спросил Нан.
Айр-Незим узнал листок: это был тот самый недостающий листок из
дневника несчастного Ахсая, и об этом листке консул уже интересовался
месяц назад, когда покупал книжку, но тогда
