делали, что хотели, получали от наместника Хамавна дань,
продавали ее осуйским купцам: А теперь ты зарезал овцу, которую мы доили,
и готов признать себя рабом императора, если тот поможет сделать нас
твоими рабами!
- Слушай, ты, Росомаха! - сказал король - тебя послушать, так нет
беды больше хорошей добычи и несчастья хуже великой победы! Сдается мне,
что это говоришь не ты, а золото, которым тебя угостили чиновники, чтобы
ты сеял раздор!
- Чиновники, - сказал Росомаха, меня не угощали, а вот ты выплатил
мне лишь четверть того, что обещал под Иннехом!
- Я и не выплачу, - отвечал король, - когда я сговаривался с тобой,
ты был честным воином, а когда ты изменил наместнику Хамавну, ты показал
себя, как тряпка и трус, и цена тебе стала вчетверо дешевле.
Росомахе нечего было на это ответить, он затопал ногами и убрался из
шатра вместе с конем.
А король оседлал коня и поехал к осуйскому консулу Айр-Незиму,
который, как мы помним, было должен ему девяносто тысяч ишевиков за
оборону квартала. Он ехал в самом скверном расположении духа, ругая
Росомаху и присматриваясь к городской жизни, кипящей вокруг. Человек
нерешительный в такой ситуации постарался бы загладить случившееся, одарив
и обласкав мятежника. Но король терпеть не мог мягкотелости. "Очень мне
нужно задабривать того, кого я могу зарезать! - подумал он. - Беда только
в том, что, если я сделаю это сам, между нашими родами ляжет кровь. Лучше
бы поручить это дело кому-нибудь другому. Быть не может, чтобы во всем
этом городе не нашлось человека, который не мог бы зарезать Росомаху!"
В этаком-то настроении король явился во двор к осуйскому консулу
Айр-Незиму. Его провели в приемную комнату, расположенную в глубине
резиденции. Широкие окна выходили во дворик, засаженный желтыми и красными
розами, вдоль стен тянулись резные, запертые на ключ шкафы и лари, в
которых посланник держал образцы осуйских товаров. Айр-Незим, в черном
платье и с черной же книгой подмышкой поспешно вышел навстречу гостю.
Король заявил, что его войско ждет денег, обещанных за охрану квартала:
девяноста тысяч ишевиков.
- Девяносто тысяч ишевиков? - сказал Айр-Незим, - но у нас нет
стольких денег.
- Да что ты врешь? - вознегодовал король. - По докладу господина
Нарая вы одолжили империи двадцать миллионов и нажили по сорок золотых на
каждый данный в долг, а теперь отказываетесь выплатить какой-то пустяк
моему народу!
Этакая ссылка на доклад Нарая Айр-Незиму пришлась ужасно не по душе.
Ведь его известили, что Нарай советует королю напасть на Осую.
- Мы нажили даже больше, - сказал Айр-Незим, - но у нас нет этих
денег.
Король разинул от изумления рот, а консул продолжал:
- Скажите, Аннар, что бы вы сделали, получив эти деньги?
- Ну, - изумился король, - раньше я бы роздал половину дружине, а
остальное зарыл в землю. А теперь я, пожалуй, не буду зарывать деньги в
землю. Я думаю, что мне придется потратить их на восстановление каналов в
южной части провинции, и на всякие другие дела, без которых нельзя
получать налоги.
Консул кивнул, как бы про себя.
- Да, - сказал он, - вы замечательно умный человек, король. Вы
поняли, что есть государства, которые добывают богатство с помощью воинов,
и есть государства, которые добывают богатства с помощью налогов. Но есть
и третий вид государств, богатство которых состоит в их кредитной системе.
- В чем, - спросил король.
- В кредитной системе, - повторил консул. Главное наше богатство -
это торговля и билеты осуйского банка. Все, что идет из империи к
варварам,
