а в ней - его собственные стихи, которые когда-то
переписал для своего наставника девятилетний мальчик Варназд.
- Отведи меня в спальню, - сказал Андарз.
Теннак отвел его в спальню, раздел и уложил, и он долго сидел у
двери, боясь, как бы его хозяин не сделал с собой чего.
Потом он ушел к себе в кабинет, вынул чистый лист бумаги и стал
писать. То, что он написал, было адресовано господину Нараю.
На следующий день государь, подозвав Нарая, передал ему лист:
- Я назначаю Андарза главнокомандующим в войне с ласскими варварами.
Потрудитесь озаботиться мобилизацией!
- Государь, - сказал Нарай, - нельзя доверять этому человеку! Мне
стало доподлинно известно, что в его доме живет мальчик, ростом и обликом
напоминающий Минну! Андарз выдает мальчишку за раба, однако он наряжает
его в платье Минны, отрядил своего лучшего секретаря для занятий с
мальчиком, то прячет, то показывает гостям! Многие слышали, будто он
творит с ним блуд! Если человек держит в доме отпрыска императорского
дома, публично признаваясь в его убийстве, - зачем, как не затем, чтобы
возвести его на трон вместо вас?
Государь молчал. Вдруг мелькнула мысль: "Вот и предлог казнить
Андарза! Никто тогда не узнает..." Взглянул на Нарая: старик стоял, словно
готовый слизнуть слова с государевых губ.
- Нарай, - сказал государь, - этого не может быть! Это я убил
Минну... Случайно.
Старик в ужасе отпрянул, кляня себя за ошибку. И, не колеблясь ни
мгновения:
- Ваша вечность! Но Андарз исподволь распространяет слухи о том, что
этот мальчик - Минна! Следовательно, пользуясь вашим молчанием и виной, он
намерен посадить на престол самозванца!
Глаза государя стали большие, как блюдца, от горя и тоски.
- Боже мой, зачем вы меня так мучаете! - воскликнул он. - Разве под
силу одному человеку во всем этом разобраться! - зарыдал и бросился вон из
комнаты.
Многие из тех, кто знали Андарза в пору его юности, были поражены
произошедшими в нем переменами. Андарз побледнел, осунулся: белая кожа его
теперь напоминался пленку на молоке, и глаза пребывали вечно тусклыми,
словно светильник, в котором невзначай повредили фитиль. Он настолько
перестал следить за собой, что порой брался за перо, не вымыв руки.
Каждый день жизни был для него пыткой: мог ли он, переживший
государыню Касию и министра Руша, думать, как будет терзать его сердце его
воспитанник, государь Варназд?
Раньше Андарз больше думал о законах стихосложения, нежели о законах
государства. В жизни своей он добивался славы, заботился о собственном
благе, и всегда смутно верил, что то, что хорошо для Андарза, неплохо для
народа. Разве его война с Араккой не принесла империи чести и выгоды?
Разве торговля с Осуей кому-то мешает?
Но, когда около ушей государя оказался господин Нарай, Андарзу было
нечем возразить старому чиновнику, кроме колкостей и шуток. С ужасом и
интересом Андарз стал искать рассуждений о том, почему действия Нарая
гибельны для государства - и не находил их.
Как-то раз они беседовали с Наном, и молодой чиновник сказал:
- Боюсь, что из-за Нарая у государя исчезнет всякая власть.
Андарз удивился:
- Как это человек, который хочет собрать всю власть в руках
государства, вдруг сделает государство слабым?
- Видите ли, - сказал Нан, - господин Нарай полагает, что власть, -
это что-то вроде постоянной суммы, и если в одном месте власть убавляется,
то в другом она непременно возрастает. А между тем власть - это скорее
способность общества достигать стоящие перед ним цели, и количество этой
власти не
