газ. Стекло сзади запело и раскололось, вдалеке
гнусно запели сирены, а трое на заднем сиденье выхватили автоматы и начали
весело отстреливаться.
Впоследствии я сообразил, что нам следовало оставить тех троих, что
сидели на заднем сиденье, у ван Рошцрена. Потому что хотя я их рож и не
знал, в охране Президента их знали наверняка; и что, скажите, должен думать
гвардеец, если он сопровождает Президента к Облачному храму, а им наискосок
выезжает машина с тремя известными террористами-смертниками на заднем
сиденье?
Скажем прямо, мне даже не в чем особенно было обвинять гвардейцев,
потому что им очень трудно было предположить, что террористы едут к
Облачному храму на публичную исповедь перед народом и журналистами.
Но все это я сообразил потом. А тогда я вел машину и ни о чем особенно
не размышлял. Помнится, я умолял Ласси лечь на пол. Нас преследовали, и те
трое отстреливались, как умели. А так как они это хорошо умели -- это-то и
была их профессия, -- то через полчаса они застрелили последнего
мотоциклиста.
В воздух поднялись вертолеты, но я уже свернул в узкие улочки торговой
части города, где вторые этажи нависали над мостовыми, словно шляпки гриба,
и где с воздуха разглядеть было ничего невозможно. После этого я проехал
разрушенным водостоком. Там мы бросили машину, забрали из нее вещи,
приглядели у обочины грузовичок, вынули из грузовичка стекло, залезли внутрь
и поехали от греха подальше. Нам удалось выбраться из города еще до того,
как полиция перекрыла все дороги.
Ни о каком возвращении домой не могло быть и речи. По приказу Ласси я
поехал . на северо-восток. Вскоре машина начала петлять меж гор, похожих на
гигантскую каменную лапшу, порубленную мечом.
Радиоприемник в грузовичке был сломан. Через два часа мы остановились в
придорожном магазинчике, чтобы купить новый. Ласси сделал несколько звонков.
Он вернулся очень бледный и сказал, что не может дозвониться до своей фермы:
в этих местах, до самых гор, действовали только местные линии.
Мы покатили дальше, с включенным радио.
Я был прав -- сегодняшняя проповедь оказалась сенсацией, ничего не
скажешь. Все обзоры новостей начинались с рассказа о покушении на
Президента.
Официальный четвертый канал сообщил следующее:
"Президент, желая явить солидарность с народом, сегодня утром
намеревался посетить Облачный храм, где проповедовал имеющий некоторую
популярность священник ван Роширен. О предстоящем визите, ввиду возможности
покушения, было известно лишь ближайшим лицам президентского окружения. Тем
не менее заговорщикам удалось проникнуть в тайну. По сообщению начальника
охраны Президента, майора Ишеддара, предателем оказался некто Кирилл Дай,
его второй заместитель. Агент террористов, однако, не дался живым и был
застрелен при аресте.
Столкнувшись с машиною Президента на проспекте Единорогов, террористы
немедленно открыли стрельбу. Жизнь главы правительства была спасена чистой
случайностью и самоотверженностью майора Ишеддара, который первым осознал,
что происходит, и начал отстреливаться.
Президент немедленно вернулся в свою резиденцию, где с обычным
хладнокровием продолжил занятия текущими делами".
Не все комментаторы были столь подобострастны. Одни намекали, что с
Президентом сделалась истерика. Другие предсказывали эпидемию расправ,
предлогом для которых станет это покушение. Третьи выражали уверенность в
том, что предполагаемый изменник, Кирилл Дай, взят живым, а сообщение о его
смерти пущено для вящего удобства начальника охраны. Все, однако, сходились
на том,
