-- Что?
-- Что политика всегда была занятием для сумасшедших.
Ван Роширен тихонько засмеялся. Я осклабился и спросил:
-- А почему вы мне говорите одно, а слугам -- другое?
-- Я везде говорю то же самое, -- ответил проповедник.
Я повернулся и ткнул в него пальцем:
-- Нет! Сейчас, в разговоре со мной, вы обращаетесь к фактам. А полчаса
назад вы говорили с толпой: вы размахивали руками и только что не висели в
воздухе, и вы обращались не к разуму толпы, а к ее инстинктам. Знаете, как
называется человек, который в разных местах говорит разные вещи?
-- Я не говорю разные вещи, -- возразил ван Роширен, -- я говорю
одинаковые вещи, но иногда говорю их разным способом.
-- Вздор, -- сказал я, -- со мной вы говорите фактами, а с толпой
говорите чудесами.
-- Вы не верите в чудеса? -- удивился ван Роширен.
-- Я не верю толпе. И я не хочу верить в то, во что верит толпа.
Проповедник развел руками и сокрушенно пробормотал:
-- Удивительный вы человек, Денисон. Ведь вы, например, доверяете
мнению народа, когда речь идет о выборах. Почему же вы не доверяете мнению
народа в вопросе о чудесах? Почему вы считаете народ компетентным, когда он
избирает правителя, и некомпетентным, когда он верит в Бога?
-- Чудес не бывает, -- повторил я.
-- Хорошо, -- сказал ван Роширен, -- я обещаю вам чудо.
-- Зарегистрированное чудо. На бланке и с сертификатом, -- настаивал я.
-- Чудо, на которое заведена документация.
Ван Роширен улыбнулся:
-- Я обещаю вам чудо с сертификатом.
-- Я все равно вам не поверю, -- сказал я.
Мне в багажник положили двух жареных баранов, и я заехал в сад, чтобы
отдать одного из них работникам. На другого барана я позвал окрестных
фермеров, Митчеллов, Доррешей и Дерека Саммерса. На окнах сверкали белизной
занавеси, стол в большой гостиной был уставлен блюдами на серебряных ножках,
и огонь, пылавший в камине, окончательно растопил лед некоторого недоверия
между мной и соседями, возникший с тех пор, как я подарил Ласси поливальную
установку. Князь Бродячего Перевала, чей замок господствует над долиной, --
это вам не безродный Ласси. Все окрестные фермеры оценили по достоинству тот
факт, что князь Шадак, безнаказанно разрядивший свой револьвер над головой
исполнительного директора компании Филиппа Деннера, дарит баранов и зовет на
охоту начальника отдела связи компании Рональда Денисона.
-- Знаете ли, какую мне рассказали историю? -- спросила Ирен Дорреш. --
Ван Роширен крестил целую деревню в Белой долине, через неделю они пошли
причащаться. Один поденщик не съел облатку, а зажал ее в, кулаке и спрятал в
карман, желая отнести больному брату. Карман его прохудился, облатка упала
на землю, мимо пробегавший гусь ее съел -- и что же? В бедного гуся вошел
святой дух, и тот три часа проповедовал Иисуса.
-- Жаль, -- промолвил я, -- что проповедующего гуся не сняли на пленку.
-- Конечно, его сняли на пленку, -- возразила миссис Дорреш, -- но
пленку, по личному приказу Президента, сожгли.
-- Я смотрел очень хорошую передачу про ван Роширена, -- сказал Джек
Митчелл, -- там все объясняли. Там сказали, что этот человек одолеваем
различными психическими комплексами и не отдает себе отчета в реальном
положении дел, предпочитая утопать в собственных фантазиях. Убеждение в
собственной непогрешимости, проецированное на мистическую фигуру "бога",
составляет основу его инфантильного и нарциссического характера. Мир для
него существует лишь постольку, поскольку он соответствует его
фантастическим рассуждениям о существовании Иисуса. Его поверхностная