даже
стал слушать.
Вероятно, ван Роширену кто-то намекнул, что он проповедует небылицы,
потому что тот стал рассказывать про Атиллу и Льва Первого. Этот Атилла был
вождем гуннов, которые давным-давно напали на Рим. Войска в Риме не было, и
римский папа Лев выехал навстречу язычнику, проповедуя мир, без всякого
оружия, лишь с крестом. Атилла раскаялся и отвел войска.
Я навострил уши, Я думал, папы в основном жгли инакомыслящих. Таких
рассказов я не знал.
В этот миг я обернулся и заметил у балюстрады храма человека. В свете
заходящего солнца в руках его блеснула и хлопнула самодельная нарезная
трубка. Люди закричали. На помосте ван Роширен взмахнул руками и зашатался.
Человек перепрыгнул через балюстраду и побежал к роще. Я бросился за ним.
Почти нагнал его, но зацепился .за корень и въехал лицом в землю. Когда я
вскочил, террорист уже пропал за деревьями. Какой-то фоторепортер, присев на
корточки, сфотографировал мою заляпанную рожу.
Я побежал обратно к толпе. Ван Роширен был жив и даже не ранен. Что он
проповедовал, я не слышал.
После проповеди я протолкался к нему вместе с газетчиками и сказал:
-- Вам повезло, что парень промахнулся. Но я был прав, советуя надеть
бронежилет?
Ван Роширен молча снял с груди крест: прямо между перекладинами сидела
пуля двадцать второго калибра. Он выставил этот крест на обозрение
репортерам, и те принялись орудовать фотовспышками.
До последнего срока оставалось шестьдесят дней.
Глава пятая
Настало лето -- самая жаркая пора, когда для хорошего урожая надо
вручную оборвать с каждого дерева лишние завязи и через день рыхлить
междурядья. Все деловые операции были прерваны на двадцать пять дней, и
сотрудники разъехались по фермам.
Через три дня после моего приезда Ласси прислал мне и моей семье в
подарок три шапочки. Шапочки были круглые, как перевернутая чашка, с
узорчатой пестрой каймой и вышивкой, изображавшей пантер в тростниковых
зарослях. Это были очень красивые шапочки.
Этого-то я и боялся. У туземцев не принято получать подарки, не отдавая
их. Чувство чести у них развито бесподобно. Только, например, ты ему даришь
поливальную установку ценой в двадцать тысяч, а он тебе дарит три шапочки,
вроде тех, которые нищие раскладывают на картонных ящиках в аэропортах. То
есть шили эти шапочки наверняка всей семьей, и честь это необыкновенная, и,
кроме меня, может, разве десяток землян получило такую шапочку. И поскольку
это необыкновенная честь, он считает, что отдал мне в три раза больше, чем
от меня получил.
Ласси подарил мне эти шапочки, я запихал их в багажник и даже не
показал Агнес.
В понедельник, пятнадцатого числа, я заехал с Джеком Митчеллом в
местную харчевню. Мои отношения с фермерами-землянами несколько испортились,
и я знал, что лучший способ их восстановить, -- напоить Джека Митчелла. У
рассыпавшейся двери на матрасике сидел туземец и вслух читал газету, Вокруг
матрасика на циновках сидело с десятой поденщиков. Я прислушался.
-- Иаван, Фувал и Мешех торговали с тобою, -- читал туземец, --
выменивая товары твои на души человеческие и медную посуду. Из дома Фогарма
за товары твои доставляли тебе лошадей и строевых коней и лошаков. От
обширности торговли твоей внутреннее твое исполнилось неправды, и ты
согрешил. И я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией...
-- Эй, -- сказал Митчелл, -- это что за статья?
-- Это о вашей компании, -- ответил туземец.
Митчелл надулся.
-- Слушайте, мистер Денисон, -- сказал он, -- тут что-то не так. Мы
никогда не вели дела
