стрелами пользуются ваши
туземцы. Это что -- гуделка при стреле?
В спальню, мягко ступая, вошел огромный, медвежьего вида парень с
широкими скулами и тонкими пальцами пианиста. Он выглядел в точности как
помесь орангутана и громилы. Если бы я служил в местной полиции, то
немедленно арестовал его по подозрению в грабеже банка.
Детина отчаянно взглянул на ван Роширена, вздохнул и бережно вынул
из-под куртки короткую "Беретту". Автомат был украшен красивой серебряной
насечкой. Насечка, конечно, "местного производства". Все остальное приехало
с Земли.
-- Денис, -- сказал ван Роширен укоризненным тоном, -- пошел за зубной
щеткой, а купил вот это! Прямо на главной улице, в полукилометре отсюда.
Я подошел к окну и поманил верзилу Дениса пальчиком.
-- Денис, -- сказал я, -- когда у вас кончатся патроны, не ходите так
далеко за новыми. Видите лавочку напротив, да-да, с надписью "Рыба"?
Спросите рыбьей икры, и вам продадут очень хорошие патроны, причем за
полцены.
-- Значит, -- сказал ван Роширен, -- с запретом не считаются? Почему?
-- Потому что в местных условиях тот, кто вооружен, живет дольше того,
кто не вооружен. И эта простая истина одерживает убедительную победу над
человеколюбивыми намерениями законодателей.
-- Но все же, -- сказал ван Роширен, -- большинство местных жителей не
имеет автоматов.
-- Большинство местных жителей питается просяной кашей без масла. Один
автомат стоит столько же, сколько пятилетняя норма просяной каши без масла.
-- Тогда что же изменится, когда снимут запрет на торговлю? Разве у
бедняков найдутся деньги, чтобы купить себе жизнь? Разве жизнь не останется,
как и всегда, привилегией богатых?
-- Да, -- сказал я, -- жизнь останется привилегией богатых. Но каждый
бедняк получит возможность записаться либо в армию Президента, либо в армию
Полковника, либо в охрану одного из местных князей. Ему выдадут автомат, --
конечно, не просто так, а в обмен... А что может предложить туземец-бедняк в
обмен? Только свою землю и свою свободу.
Ван Роширен моргал.
-- Такие договоры уже заключаются, -- пояснил я. -- За автомат человек
продает в рабство себя и семью. Если он отдает еще и землю, к договору
приписывают условие, что господин будет жаловать ему тысячу патронов в
год... Отчего, думаете, так выросло могущество князей? Люди меняют свободу
на покровительство и безопасность. Но все это незаконные договоры. После
отмены эмбарго они станут законными.
Ван Роширен скорбно молчал. Потом он спросил:
-- А заключает ли такие договоры компания?
-- Вы с ума сошли! Это был бы скандал.
-- А после отмены эмбарго компания сможет заключать такие договоры?
-- Да, -- сказал я. -- После отмены эмбарго компания сможет заключать
такие договоры.
-- Итак, -- подытожил ван Роширен, -- сейчас вы не можете купить земли
крестьян, потому что вам их не продают. Через два года после отмены эмбарго
у вас будет больше земли, чем у всех князей и у семьи Президента, вместе
взятых и притом у вас будут работники, приписанные к этой земле?
-- Я этого не говорил, -- возразил я.
-- Это я вам говорю! -- сказал ван Роширен.
Я невозмутимо улыбнулся. Ван Ро-: ширен, разумеется, прав. Это было то,
чего хотел Деннер и за что я ненавидел Деннера. Четыре месяца назад, когда
комиссия Федерика Дейна прилетала на Новую Андромеду, "Хар-перс" дал
комиссии взятку. Деннер взятки не дал. А деньги, отпущенные на взятку,
положил в свой карман. Но он не дал взятки не оттого, что ему было жаль
денег. Он не дал взятки оттого, что ему хотелось иметь в своей руке больше
