А Антонио засмеялся и сказал:
-- Мистер ван Роширен, советую вам убираться с планеты этим же рейсом.
На какой-нибудь курорт. И читать там свои проповеди по телевизору увядающим
дамам. А то вы будете единственным телепроповедником, еще при жизни попавшим
в ад. Потому что через два месяца это будет самое близкое к аду место.
-- А зачем вы сюда пожаловали, мистер ван Роширен? -- поинтересовался
я.
-- Привести, -- ответил он, -- враждующие стороны к согласию.
Мне показалось, что я ослышался. А Деннер спросил:
-- Это во сколько же вы обошлись старому Гарфилду?
-- Я, -- осторожно ответил ван Роширен, -- предлагал посредничество
даром. Однако "Анреко" не пожелала принять подобной услуги от лица, не
связанного с ней контрактом. Совет директоров испугался, что я буду
независим.
-- И какую же сумму вы запросили?
-- Четыреста девятнадцать кредитов.
-- Четыреста девятнадцать кредитов! Я вчера менял шины на
пуленепробиваемые, и то заплатил восемьсот!
Деннер изумленно рассмеялся и сказал:
-- Пожалуй, вы больше и не стоите.
Арнольд ван Роширен поклонился.
-- Спаситель наш,: -- промолвил он, -- стоил тридцать Серебреников, и
на современные деньги это около четырехсот двадцати кредитов. Полагаю, что
стою хотя бы на кредит дешевле.
И вышел.
Антонио покрутил пальцем у виска.
-- Я всегда говорил, -- сказал Деннер, -- что нам надо было самим
продавать оружие! Если бы мы продавали оружие хотя бы Президенту, то
"Харперс" просто нечего было бы делать в этой стране!
Я поднялся и ушел в свой кабинет. Под его дверью уже лежали привезенные
с Земли газеты недельной давности. Я разложил их на столе и стал смотреть с
конца. Последняя газета была от семнадцатого числа. Арбитражный суд вынес
свое решение четырнадцатого числа, и на роль новости его решение уже не
годилось. Новостью был Арнольд ван Роширен. Журналисты взяли у него
интервью, в котором он объяснил, что отправляется на Новую Андромеду, чтобы
предотвратить гражданскую войну. "Это очень просто, -- сказал проповедник,
-- Я хочу, чтобы Президент и полковник встретились друг с другом. Глядя друг
другу в глаза, они осознают взаимные грехи и попросят друг у друга прощения.
Господь принесет народу мир".
Где-то внизу слабо ухнуло, мигнул свет, и на корпусе служебного
компьютера загорелась красная лампочка в знак того, что энергия идет не из
сети, а из блока бесперебойного питания. Видимо, кто-то -- Президент или
полковник -- согрешил еще раз.
Через три часа Антонио заглянул ко мне.
-- Пошли, -- сказал он, -- я хочу напиться, а здесь нам вечно будут
мешать.
Мы проверили пистолеты и пошли.
У стеклянных вращающихся дверей нас поджидали репортеры.
-- Мистер Денисон, -- сказал один из них, -- ваши комментарии по поводу
решения арбитражного суда.
Я высказал свои комментарии коротко и энергично.
-- Ой, -- сказал молоденький репортер, покраснев до ушей, -- по
транссвязи это не пропустят.
Я высказал ему мое сожаление -- в тех же выражениях.
-- Мистер Серрини, -- спросил другой, -- что вам известно об Арнольде
ван Роширене? Это правда, что он нанят непосредственно вашим отделом? Вы
рассчитываете, что его связи с оголтелыми правыми кругами могут образумить
местную военщину?
Антонио сказал:
-- Мой отдел занимается обеспечением безопасности служащих компании.
Мой отдел не занимается Господом Богом. Я ничего не знаю о ван Роширене. Два
года назад я где-то видел запись его проповеди. Он проповедовал слово Божие
и любовь между людьми.
-- Мне нужны новости, а не пропаганда,
