Конюх заснул.
-- Что ты хочешь? -- тихо спросил рядом Бион. -- Если мы украдем коня,
начнется переполох. А если мы уйдем тихо -- смотри, они все пьяные, можно
ночью напасть и разбить их.
Клеарх передернулся в темноте и сказал:
-- Стыдно ночью... тьфу, то есть я хотел сказать, стыдно греку воевать
против греков. Ты вот о чем подумай: если бы всеми наемниками и с той и с
другой стороны командовал один человек, кто бы против нас устоял?
Клеарх вскочил на золотистого коня, Бион на гнедую кобылу. Они
ускакали, но переполох и в самом деле был ужасный.
x x x
Через месяц с основным войском прибыл Тирибаз. Дела сразу пошли на лад
-- Тирибаз был отменным командиром. Он разбил Эвагора и запер его в
Саламине, а на море при Китии его зять, флотоводец Глос, разбил ионийский
флот.
Греческие наемники любили Тирибаза беспредельно; изобилие награбленного
в лагере было таково, что бык стоил драхму, а раб -- три драхмы. Тирибаз
велел устроить рынок и дал остров на разграбление, полагая, что этим скорее
склонит Эвагора к миру, и, кроме того, зная, что война, которую он ведет,
совершенно бесполезна и Эвагор отложится, едва персы уйдут с острова. А
того, что Эвагора можно казнить как тирана, Тирибаз и не подозревал, потому
что у персов только такая война считается справедливой, при которой
противнику оставляют и жизнь, и владения.
Впрочем, помимо греческих наемников у Тирибаза были и другие: фракийцы,
пафлагонцы, меоты, кадусии -- войско должно состоять из разных племен, так
как одноплеменников нельзя использовать для наказания друг друга.
Были также и финикийцы. Несмотря на то, что они составляли большую
часть населения острова, они не воевали, а лишь предоставили свои корабли
для перевозки войск и следовали за армией, скупая и продавая. Если бы
финикийские купцы умели воевать, они бы покорили весь мир. Но если бы они
умели воевать, они бы не были купцами.
Итак, народов было множество, а способов войны всего два: персидский и
греческий.
Персы были всадниками и лучниками; шли в бой разряженные, как на пир
или на свадьбу, потому что бой был для них пиром и свадьбой; они считали за
честь погибнуть на глазах вождя и думали, что единственное имущество,
которым владеешь по справедливости, есть имущество, добытое мечом или
подаренное вождем. Персы наряжали своих коней, как возлюбленных, а жрецы их
носили шапки, похожие на шлемы, а доблесть их была такова, что они под
началом Кира завладели почти всеми обитаемыми землями мира и народы под их
властью были многочисленны, как морской песок; а самих персов было очень
мало. Не иначе, однако, как кто-то из морского песка проклял их. Персы
полагали, что пир и битва одно и то же, только предки ходили на битвы, а
потомки -- на пиры. Предки не сражались, а вели поединки, и потому
потерянный конь значил то же, что проигранное сражение. И потомки думали так
же, только полагали: если конь есть победа, почему бы не вернуть его
воровством?
Кир пообещал своим всадникам, что все остальные народы будут рабами
персов, а среди самих персов царь будет первым среди равных; и теперь они не
терпели не только высшего, но и равного себе и ненавидели рабство, но еще
больше рабства они ненавидели свободу, ограниченную правом, а любили лишь
своеволие, не ограниченное ничем.
Несомненно, все в мире получает друг от друга возмездие за
несправедливость -- и не только за нее.
Кир сам сражался перед строем и сам убивал царей, а кого не убивал, тех
прощал. Артаксеркс, нынешний царь, тоже собственной рукой поразил в сражении