я и Ратут Росомаха ездили по ойкумене, у нас
не было с собой шатра, и эти проклятые чиновники драли с нас за гостиницы
такую цену, что просто страшно сказать. Вот мы и решили, что на этот раз
этим охотникам за деньгами не удастся слупить с нас ни гроша.
Вот Шаваш повыловил из королевского сына вшей, заплел ему косу и
принес вина, а потом не удержался и всхлипнул.
- Ты чего такой грустный? - удивился Маленькая Куница.
- А правда, сказал Шаваш, что вы едите рабов?
- Ба, - сказал Маленькая Куница, - очень редко и очень плохих рабов.
Если ты будешь хорошим рабом, отец тебя не съест. Он выделит тебе людей, и
может быть, сделает своим сыном.
Шаваш засопел.
- Ты чего сопишь, - удивился Маленькая Куница. - Разве, если бы ты
понравился господину Андарзу, он сделал бы тебя своим сыном?
- Нет, - сказал Шаваш, - как бы я ни понравился господину Андарзу, он
никогда бы не сделал меня сыном. Но если бы я ему не понравился, он бы
никогда меня не съел.
- Вы, вейцы, - наставительно сказал Маленькая Куница, - фальшивый и
чопорный народ. - А мы - дети природы.
На следующий день господин Айр-Незим, осуйский консул, прислал другу
своего друга Андарза золотую посуду дивной работы, блюда с капризными
ручками и кувшины с рубиновыми глазами. Варвары не знали, как разделить
подарки по справедливости, пока не придумали сделать так: они повесили эти
кувшины и блюда на палках, стали носиться на конях мимо и метать в них
копьем, и кто попадал в золотое блюдо, тот его и получал. Рабы собирали
блюда и раздавали их победителям, а управляющий Айр-Незима и секретарь
Иммани стояли поодаль с каменными лицами.
Вечером у варваров был пир, и король велел Шавашу развлекать гостей
фокусами. Шаваш отказался. Король ужасно разгневался, и хотел, сгоряча,
нацепить раба на ту же палку, на которую только что цепляли кувшины, и
сделать с ним то же, что с кувшинами. Шаваша потащили к палке, но он так
шипел и кусался, что королю это надоело. Тот махнул рукой, и кончилось
тем, что Шаваша только выпороли.
После этого король зашел в каморку, куда положили Шаваша, и стал
укорять его за недостойное поведение.
- Я все равно убегу, - сказал мальчишка.
- Что тебе сделал твой господин, - изумился король, - что ты его так
любишь? Ты мне нравишься, и притом ты горд и строптив. Когда ты приедешь в
мою страну, ты мог бы стать братом моим сыновьям.
Шаваш сказал:
- Я не хочу покидать столицу, потому что в ней есть несколько людей,
которым я должен отомстить. Если я умру в твоих краях, не отомстив, душа
моя попадет в ад.
Король был пьян. Он сказал:
- Слушай, неужели ты думаешь, я явился в эту столицу за серебряными
кувшинами и почетными титулами? Я явился посмотреть, есть ли хоть один
человек, способный ее защищать, и я не нашел такого! Через шесть лет я
возьму Небесный Город, и если ты поедешь со мной, ты вернешься во главе
тысячи всадников. Почему бы тебе не переждать этот срок и не отомстить
так, как ты сейчас и не смеешь об этом мечтать? Люди ждали мести и по
сорок лет!
Была уже полночь, когда Шаваш выскользнул из шатра и тихонько прошел
по освещенному луной саду и взобрался на высокий орех. Орех был помилован
варварскими топорами, так как этот вид ореха считался у варваров деревом,
по которому лазят к богам. Повсюду пылали костры, и силуэты часовых,
сидевших на корточках, танцевали на стенах сада под треск горящего
хвороста и стрекот цикад. Король строго-настрого запретил выходить из
лагеря без его личного разрешения, опасаясь, что между его воинами и
населением произойдет какое-нибудь несогласие.
