за документы ты нашел в палатке перса?
Клеарх развернул папирус и, вглядываясь в арамейские буквы, стал
переводить набросок Митрадатова письма отцу, писанного, как, осклабясь,
сказал Клеарх, накануне сражения, в шестнадцатый день месяца багаядиша, что
Митрадату очень льстило, ибо день был посвящен Митре: "Отец, я изучил
повадки наемников и нашел, что каждому гоплиту правая сторона тела кажется
йенее защищенной, так как он держит щит слева. Поэтому каждый старается
напасть на противника справа и правое крыло выдвинуто вперед, а левое уходит
назад. И почти всегда выходит, что оба правых крыла побеждают, а оба левых
терпят поражение. После этого правые крылья как бы поворачиваются и сходятся
между собой, и это решает битву. Завтра же все будет по-другому: я так
усилил левое крыло, что оно-то и разобьет врага..."
Все командиры расхохотались, потому что назавтра был не семнадцатый
день месяца багаядиша, посвященный Сраоше, а четвертый -- месяца
боэдромиона; Хрисон смеялся вместе со всеми, однако помнил, что письмо,
поразившее племянника в палатке Митрадата, было написано на коже, а не на
папирусе.
x x x
Вечером в захваченном шатре устроили пир, и в числе приглашенных были
ближайшие друзья Клеарха, из граждан-среднего слоя, любящие имущество и
отечество, равнодушные к демагогам и философам. Было еще несколько пленных
греческих командиров, в том числе и Бион, совершенный аркадянин, грубый и
честный. Бион уже успел как-то привязаться к Клеарху, потому что Метон,
отстаивая интересы черни, грозился продать пленников. Кроме командиров на
пиру был давний друг Клеарха, афинянин Стилокл, и брат его, Тимагор. Оба
явились к войску совсем недавно.
Клеарх пил больше других и смеялся над Метоном, который надеется через
раздел имущества, которое ему не принадлежит, добиться власти, которой он не
достоин.
-- Нет, -- говорил Клеарх собравшимся благонамеренным гражданам, --
никакой разницы между управлением хозяйством и управлением полисом. Таков уж
закон положен городу: тот, кто хочет быть могучим, должен меньше тратить и
больше приобретать.
Только справедливо нажитое идет впрок, а желание поживиться добром
граждан никогда не ведет к гражданскому миру. Справедливое же приобретение
бывает тогда, когда греки, оставив внутренние распри, нападают на врагов и
захватывают их добро, ибо добытое в честном бою по праву принадлежит
победителю.
-- Клянусь Зевсом, -- воскликнул спартанец Бион, -- вот великий
человек, способный разорить всю Фригию, а то и Лидию! А этот мерзавец Метон
хочет продать нас, словно мы варвары! А правда ли, юноша, что тебе известен
не только язык персов, но и тайны магов?
Клеарх, улыбаясь, отвечал, что поддержка людей основательных
могущественней варварских таинств, но улыбка его была как-то нехороша, и
сердце Стилокла, впервые видевшего друга после долгой разлуки, облилось
кровью: не таких, признаться, речей о справедливом стяжании ждал он от
Клеарха.
А брат его, Тимагор, нахмурился и сказал:
-- Не так, Клеарх, говорили мы в Академии о государстве, устроенном
наилучшим образом. Там полагали мы, помнится, что в подобном государстве
должно быть устранено соревнование о большем и меньшем, и тогда равенство
имущества и простой образ жизни, одинаковый для всех, воспитают в гражданах
чувство самоотречения и обеспечат внутренний мир. Очевидно, при общности
имуществ исчезнет и вражда между гражданами, возникающая вследствие
развращающего изобилия у одних и нехватки в необходимом у других. Исчезнут
сами собой зависть и недоброжелательство,
