что задумал Арфарра. Даттам мог бы перекричать Арфарру
во дворце -- но не посереди ненавидящей машины толпы...
Чья-то рука легла Ванвейлену на плечо и сильно дернула за камушек с
видеокамерой.
Ванвейлен подскочил и обернулся. Прямо перед ним стоял Сын Ира в желтой
одежде и глядел на него глазами большими и неестественно-синими, как вода в
озере.
-- Ваш корабль давно готов, и бьет веслами по воде. Почему ты еще здесь?
-- Корабль?
Ванвейлен уставился на монаха. Корабль? За три тысячи переходов от моря?
О Господи! Никак монах говорил по-английски! В мозг Ванвейлена вдруг
вонзилось словна тысяча иголок, он даже не мог сообразить -- на каком языке
говорит с ним этот шаман...
-- Корабль? -- прошептал Ванвейлен, отчаянно слушая себя как со стороны,
-- но мы не можем оставить здесь оружие!
-- Какое оружие?
-- Да вот это, на барже!
-- Но там же нет оружия, -- совершенно серьезно сказал монах, -- там же
детали для масляных прессов.
Ванвейлен захихикал:
-- Ты? Ты можешь превратить ракетомет в масляный пресс?
-- Никто не может превратить ракетомет в масляный пресс. Но можно
заставить чиновника увидеть масляный пресс или мешок с рисом... Можно
заставить его увидеть, что весь рис попорчен червяком и должен быть затоплен
во избежание распространения вредителя...
Монах говорил как хороший переводчик: связно, но не сам.
-- Ты можешь заставить видеть людей то, чего нет? Это ты заставил меня
видеть мезонную атаку?
-- Сон, -- ответил монах, -- это то, что видит один человек. Реальность
-- это то, что видят многие. Как называется сон, который видят сразу многие?
Тут Ванвейлен обернулся и увидел, что на барже двое рабочих уже
выволакивают ящик на палубу, и толпа шумит, как роящиеся пчелы.
-- Да сделай же что-нибудь! -- плачущим голосом потребовал Ванвейлен, --
ты понимаешь, что будет, когда Арфарра начнет потрошить ящики?
-- Что-нибудь? -- сказал монах. -- это легко. И махнул рукавом.
И тут, по позднейшему уверению Ванвейлена, он увидел, что канат,
привязывавший баржу к причальному столбу, сам собой отвязывается от опоры, и
баржа все быстрее и быстрее начинает скользить вниз, по течению.
Люди, бежавшие к барже, заволновались.
Баржу несло все шибче -- и многим казалось, что она идет быстрее течения,
и не прошло и пяти минут, как она выскочила на середину реки, туда, где
вдоль фарватера стояли плоские, с железными носами лодки, которые были
заблаговременно расставлены Арфаррой по всей длине реки, -- чтобы никто из
людей Даттама не прыгнул в лодку и не утек на тот берег.
-- Осторожней, -- закричали с берега одной из лодок.
Но было уже поздо. Железный нос с хрустом вошел в раздвижной борт.
Люди в лодке, истошно завопив, бросились в воду. Тут же послышался новый
треск, -- старая баржа переломилась, задралась кверху и быстро,
необыкновенно быстро стала тонуть.
Ванвейлен смотрел ей вслед. В голове его быстро-быстро, как турбина,
вертелась одна мысль: это сон. Вот сейчас он, Ванвейлен, проснется от сна,
навеянного монахом, и увидит перед собой ящики, снесенные с баржи, которая
все так же стоит у причала.
Но сон не кончался. Люди бегали по пристани, как потревоженные муравьи.
-- Откуда эти люди? -- спросил кто-то хрипло у Ванвейлена за спиной.
Ванвейлен обернулся: это говорил Арфарра.
Монах перевел глаза на Арфарру.
-- Вечно, -- сказал он, -- если и явится чиновник -- то чтоб испортить
мне праздник. А праздник -- вещь бесполезная, его ни на что нельзя
употребить. Отпусти их, -- сказал Сын Ира. -- Они уже причинили все зло,
какое могли.
-- Ни за что, -- раздельно
