Подождите.
-- Несомненно, -- сказал Ванвейлен. -- Там обсуждают очень важные дела.
Я, однако, боюсь, что о самом важном деле араван Баршарг забудет доложить
сегодня совету. И я бы хотел исправить его оплошность.
Секретарь покачал головой.
-- Тогда позовите господина Даттама.
Секретарь прошел через ряды стражи и вернулся с отказом.
Ванвейлен кивнул и пошел назад. Прошел две комнаты -- свернул в пустую
анфиладу, пробежал через парадный кабинет наместника, стал щупать угол...
Ему повезло: пять лет назад к планировке дворца приложил руку Арфарра, и
тайный ход в серединную залу из кабинета наместника начинался там же, где и
в Ламассе.
x x x
Пятеро наследников собрались в центральной зале обсудить последнюю волю
экзарха и последний указ государыни Касии. Указ сулил Варнарайну власть
законного государя, справедливых чиновников и законы Иршахчана.
Баршарг вошел в зал заседаний последним, -- четверо опекунов поспешно
встали, кланяясь ему. Маленького государя в зале не было, мальчик, наверное,
где-то спал или играл с шариком.
Наместник Рехетта начал разговор с упрека:
-- Вы поторопились разделить государственные земли, даже не
посоветовавшись с нами!
Баршарг ответил:
-- У людей не должно быть пути назад. Если бедняк захватил земли империи,
а богач нарушил ее законы -- ни один из них не изменит нам.
Баршарг смял бумагу с государевым указом и оглядел членов совета.
-- Господа! Мы все в прошлом не очень-то любили друг друга, но теперь
наша единственная возможность уцелеть -- это быть заодно, как пять пальцев в
одном кулаке! Господин Рехетта! Государыня Касия не признает ни бывшего
повстанца во главе провинции, ни нынешнего посада Небесных Кузнецов.
Господин настоятель! Начальники цехов не потерпят храмовых мастерских, а
дворцовые чиновники не потерпят знаний храма!
Господин Арфарра! Новый первый министр никогда не забудет, что в своем
докладе государю вы назвали его проказой, поразившей кости государства!
Господин Даттам! Вы самый богатый человек империи! Надо ли напоминать
вам, что в империи чиновник дает богачу обрасти жирком только для того, чтоб
затем ловчее отобрать отобранное?
Араван замолчал и оглядел собравшихся.
Некогда огромные зеленые глаза Рехетты совершенно утонули в красных
шелушащихся веках, двойной подбородок заплыл кружевами. Скосив глазки,
бывший пророк глядел в витражные раздвинутые двери. За витражами шла вокруг
третьего этажа управы мраморная галерея, полукругом охватывая внешний двор.
Там, в центре двора, стоял жертвенник со статуей Иршахчана, и плечи государя
были вровень с галереей. Мальчишка-скоморох, взобравшись по уступам, дергал
государя с головой мангусты за каменные кисточки на ушах. Снизу бойко
гоготали всадники из стражи аравана Баршарга: карнавал сегодня
перехлестнулся через каменные стены управы.
Настоятель храма сидел неподвижно, спиной к раскрытым витражам, и не
обращал внимания на хохот телохранителей. "Ничего, -- подумал Баршарг, --
теперь у меня найдется управа на храм и его огненное зелье."
Арфарра, тощий и бледный, полузакрыл глаза, и на лбу у него выступили
крошечные капельки крови, как всегда, когда он волновался.
Господин Даттам тоже сидел не шевелясь, и, верно, в последний раз
подсчитывал: сколько он выиграет на том, чтоб не кормить дворцовую свору,
сколько проиграет, -- потеряв кое-какие торговые связи.
Араван сожалел, что не смог переговорить с этими двумя раньше. Возможно,
он мог бы незаметно расспросить их о чужеземцах. Люди со звезд могли утаить
от Арфарры свое происхождение, но не свои убеждения.
В
