родовую честь: у сеньора можно отнять и
жизнь, и замки, -- а честь без его согласия отнять нельзя. Поэтому в империи
так ценят образованность: можно сместить человека с должности, но нельзя
отнять его знания. И ужасно смешно, что люди, подобные Арфарре, не замечают,
что их существование противоречит их собственным убеждениям гораздо более,
чем существование столь ненавистных им казнокрадов.
Даттам скрестил руки и подумал: этот человек понимает, что потерял все.
Экзарх -- человек неблагодарный. Экзарху не будет смысла помнить, что
Арфарра отдал ему в руки королевство и спас его от войны с варварами. Экзарх
будет помнить только, что Арфарра хотел сделать из короля -- образцового
государя, соперника империи, и не его вина или заслуга, что король --
глупец. И сохранит Арфарра свою голову или нет -- это зависит только от
покровительства храма. Если его, конечно, еще что-то волнует, в том числе и
его голова.
Тут Арфарра кончил писать, отставил тушечницу, посыпал бумагу песочком и
взялся за печать. Рука его, однако, задрожала, личная печать, жалованная
государеву посланнику, покатилась в мышиные щели, к ногам господина Даттама.
Даттам даже не шевельнулся. Господин Гайсин бросился ее поднимать, схватил.
Арфарра, запрокинув голову, смеялся и кашлял.
-- Оставьте это господину Даттаму, -- сказал он, поднялся и ушел.
Господин Гайсин застыл с печатью в руке. Даттам, усмехнулся, взял у него
печать, оттиснул и отдал бумагу Гайсину. "Ставил-то печать Даттам, а голова
в случае чего полетит у Арфарры!" -- вертелось в голове господина Гайсина.
Он был почти счастлив -- впервые за три года.
x x x
В день Шуун второго десятка месяца Шейхуна, на 2089 году правления
государя Иршахчана и двадцать втором голу правления государя Неевика, экзарх
Варнарайна, наследник Харсома, прибыл по вызову государя в столицу.
Государь Неевик прослезился от радости при виде экзарха, несколько
нарушив тем заведенный чин.
Экзарх изъявил свое восхищение возможностью лицезреть государя.
Государь осведомился:
-- Как обстоят дела в провинции Варнарайн?
Экзарх поклонился:
-- Ваша вечность! Народ благоденствует и славит доброту императора.
Первый министр империи, господин Астадан, выступил вперед.
-- Увы! Светлейший экзарх введен в заблуждение своими чиновниками!
Принципы управления нарушены в Варнарайне. Служащие чинят произвол и творят
зло. Частные люди живут во дворцах. Бывшим мятежникам даровано
самоуправление. Они рассылают проповедников и готовятся к новому бунту.
Торговцы поддерживают сношения с варварами. Все больше приобретателей и
нищих, все меньше крестьян и честных чиновников. Монастыри превратились в
притоны разврата и меняльные лавки. Араван и наместник не следят друг за
другом, а сговорились меж собой и обманывают господина экзарха! Истощенный
народ вот-вот восстанет!
Харсома был возмущен.
-- Это клевета, -- сказал он. -- Господин министр введен в заблуждение
недобросовестными доносчиками!
Император вздохнул.
-- Я уже стар, -- сказал он. -- Скоро я увижусь с моими отцами на небе.
Что я отвечу им, если они меня спросят: "Как мог вспыхнуть бунт в провинции,
отданной наследнику? Как посмели вы омрачить начало нового царствования?"
Сын мой! Я назначаю вас экзархом Иниссы. Совесть моя требует послать в
Варнарайн комиссию для предупреждения бунта...
Экзарх поблагодарил императора за мудрое решение и удалился в свои покои.
Его сопровождал смотритель левых покоев, господин Джахвар.
-- Я пытался переубедить государя, -- сказал смотритель Джахвар, -- но я
не смог переубедить государеву совесть, которую
