подскочил к Лие, мрачно
осклабясь, вытянул вора по руке усатой плеткой и той же плеткой сбил его с
ног. Тот, падая, с готовностью выпустил меч, и в ту же секунду в руке его
что-то блеснуло. Баршарг инстинктивно нырнул вниз, и это спасло ему жизнь.
От сильного хлопка в руках Лии расселся грузный экран в центре зала, во
внутренностях корабля заорало еще отчаянней. Баршарг покатился с вором по
полу, задыхаясь в омерзительной желтой пене, сгреб за волосы Лию и ударил
наотмашь по кадыку. Тот вспискнул и затих. Баршарг для верности приложил его
макушкой о стальной пол и вскочил на ноги. Вой умолк. Неживой свет поморгал
и зажегся снова. Охранники, топоча, вваливались в зал через стальные
лепестки у входа. Баршарг, отплевываясь от горькой пены, счищал с мокрого
платья длинные пузыристые хлопья. Весь переполох не занял и минуты.
Ремесленник Хандуш лежал ничком, зажав руками уши. Харсома по-пре
жнему сидел в белом кресле и с бесстрастным выражением лица разглядывая в
экране прямо над своей головой аккуратную круглую дырку. Потом он
неторопливо встал и, наклонившись, поднял с полу ребристую штуку, из которой
стрелял Лия.
Баршарг, ругаясь сквозь зубы, с удовольствием бил плеткой вора-искусника.
Тот обвис в руках стражников, норовя повалиться в ноги:
-- Господин экзарх, пощадите! -- завопил он. -- Его хоть пощадите, --
продолжал Лия, мотнув головой на оторопевшего ремесленника. -- Я -- вор, а
он-то и сверчка не трогал. Я ведь вас узнал, я ведь понял: нас обоих убьют,
чтоб не болтали.
Экзарх раздраженно махнул рукой, и охранники поволокли Лию наружу. Вслед
за ним погнали тычками ремесленника.
Лупоглазые экраны снова успокоенно перемигивались. Экзарх поежился.
Кто-то умный и неживой, кричащий от беспорядка и тушащий огонь, изучал его
из глубин корабля. "Как варвары во дворце, -- думал экзарх, -- как варвары
или повстанцы: нашкодили, утварь побили и еще какой-то желтой пеной все
засрали. Воняет, как от шакуниковых снадобий..."
Он повертел оружие в руках. Рукоятка неожиданно подалась, на колени
посыпались маленькие стальные коконы. Экзарх пристроил их обратно и
пересчитал. Двадцать штук. Экзарх с хрустом всадил рукоятку на место и
нервно, истерически засмеялся. День назад он владел единственным войском в
империи, войском, достойным этого названия. Остальное было: военные
поселения, охранные поселения, дворцовая охрана да стражи порядка. Выучка
воинов была безукоризненна. В надлежащей мере они боялись командира, -- в
надлежащей мере боготворили его. За стенами храмов Шакуника хранились
гремучие зелья. А что хранится за стенами этого корабля? Скоро в народе
перестанут толковать о колдунах, которые вырезают солдат из рисовой бумаги и
уничтожают противника, махнув вышитым шарфом. Скоро станут толковать о
колдунах, которые уничтожают противника, нажав на кнопку.
-- Что там, -- сказал экзарх, кивнув в сторону длинного, оплетенного
мускулами труб коридора, уводящего в грузовые отсеки.
-- Оружие. Три контейнера с такими же штучками, из которой стрелял Лия, и
еще парочка -- с боеприпасами к ним. Еще три контейнера -- вот с этим, --
И Баршарг подал экзарху лениво блеснувший в аварийном свете ракетомет,
похожий на огромную снулую белугу.
-- А остальное?
Глаза Баршарга нехорошо сверкнули.
-- Мой военный опыт подсказывает мне, ваша светлость, что когда половину
склада занимает оружие, другая половина редко занята мешками с мукой.
Остальное -- тоже оружие, просто непонятно, как оно действует.
Экзарх молчал. По правде говоря, ему хотелось плакать, но он забыл, как
это делают.
--
